Лирические песни средней Сухоны
Не случайно протяжные песни составляют наибольшую часть образцов, собранных в 1893 г. экспедицией Песенной комиссии Русского географического общества в восточных районах Вологодской губернии. В конце XIX века внимание участников экспедиции — Ф.М. Истомина и С.М. Ляпунова — прежде всего было направлено на песни, имеющие мелодически развитые и сложные в ритмическом отношении напевы, а также развернутые поэтические тексты. Исследователи отбирали для записи «песни получше и постарше» — «столетны», «досельны», стараясь отсекать «песни новейшей фабрикации» — «городские» и «солдатские». Таким образом, традиция Средней Сухоны оказалась представленной в сборнике «Песни русского народа» (1899) четырьмя образцами, записанными в селе Бобровском и погосте Маркушевском от мужских ансамблей, состав которых достигал 16 человек: «Ах уж вы горы, вы да горы́», «Уж ты поле мое», «Как во Áстракане», «Попридумал доброй мόлодец». Учитывая содержание поэтических текстов, авторы сборника включают первые две песни в ряд «рекрутских и воинских», третью — в «разбойничьи», а четвертую — в «любовные». Однако, несмотря на различные сюжеты, указанные песни обладают определенной общностью и их можно отнести к группе ранних форм молодецкой лирики. Поэтические тексты и устойчивые напевы этих песен служат образцовым воплощением показательных черт широко распространенных лирических песенных сюжетов.
Материалы экспедиций Санкт-Петербургской (Ленинградской) консерватории, Вологодского педагогического университета, Российского фольклорно-этнографического центра 1970–2000-х годов свидетельствуют о богатстве песенных традиций средней Сухоны, но записи молодецкой лирики в материалах экспедиций последних 30 лет единичны.
Одна из самых знающих певиц — Серафима Павловна Чебыкина (1909 г. р.) из д. Верхняя Горка Нюксенского района — вспомнила песню, относящуюся к молодецкой лирике: «Как поехал доброй молодец» (аудио 01). Напев этой песни представляет собой интересный мелодический вариант примера, нотированного С.М. Ляпуновым. В исполнении певческих коллективов из д. Баклановской и д. Нестерихи Тарногского района были записаны образцы молодецкой лирики, которых нет в издании 1899 г.: «Не белáя-та ли белая берёзка» (аудио 02); «Роскрасивенькая, ой, хорошая ли да была» (аудио 03). В сюжетах этих песен раскрывается тема любовных отношений: «молодец — девица, расставание — разлука». Оба напева имеют богатый мелодический рисунок, включают обильные распевы слогов, распевы-возгласы, но различаются в ритмическом отношении.
Самостоятельную группу в составе молодецкой лирики образуют протяжные песни с балладными сюжетами: «У Добрынина купца» (сюжет «Молодцы тайно/обманом увозят девушку»); «Уж ты молодость да моя» (сюжет «Неудачная женитьба»; аудио 05); «Зимушка-зима» (сюжет «Жена мужа зарезала»; аудио 06). Один из вариантов песни «У Добрынина купца» был записан в 1975 г. от Егора Михайловича Бритвина (1899 г. р.) в д. Черепанихе (аудио 04). В данной записи отражаются характерные черты мужского исполнительского стиля– упругость звуковедения, «подкачивание» голосом — усиление напряженности звукового потока, его насыщенности за счет активного придыхания и сбросов.
В материалах экспедиций 1970–2000-х годов содержатся сведения об особенностях и ситуациях исполнения лирических песен мужчинами. Как отмечает А. М. Мехнецов, «музыкальный строй песен «молодецкого» цикла позволяет связать их исполнение с особыми, выделенными по характеру обстоятельствами пребывания в состоянии раздумья, размышления в ситуации отстранения от обыденности, что может указывать и на обособленность их исполнения по составу (мужская группа), и на «досуговый» (необязательный) характер обстоятельств исполнения («сидение», застолье, неспешное дело и т. д.)».
Уникальную часть экспедиционных записей 1970–2000-х годов, сделанных в среднесухонских деревнях, составляют образцы песен, относящихся к девьей (дивьей) лирике. Богатство и выразительность мелодических распевов позволяют отнести основную часть записанных образцов к формам протяжных песен. На это указывают и комментарии народных исполнителей: «она полόго поётце», «дόлго поют её», «тянут ведь дόлго, вытягáют-то». Отличительная особенность этой группы песен состоит в том, что различные поэтические тексты исполняются с вариантами устойчивых в мелодическом отношении, обладающих интонационной общностью напевов, разворачивающихся в небольшом диапазоне. Обзор результатов экспедиционной работы позволяет определить территорию распространения этой группы песен и тем самым уточнить границы среднесухонской традиции как целостного этнокультурного комплекса (см. фото 01). Данная территория приобретает значение одной из важнейших зон сохранности исконных форм «дивьей» лирики.
В каждой деревне с вариантами одного напева исполняется около трех поэтических текстов, нередко свободно перетекающих из одного в другой. Встречаются песни, имеющие общие зачины, но различные сюжеты, и наоборот. На основе анализа образно-поэтического содержания всей совокупности текстов выявлены десять сюжетов, исполняемых с вариантами одного напева (аудио 07–12). Восемь из них объединяются в две тематические группы, показательные для области лирического повествования в целом и имеющие жанрово-определяющее значение для «дивьей» лирики.
1. Песни о «дивьей воле» (тоска-печаль по родной стороне, утраченной воле, красоте, девичьем житье, милом дружке):
— «Дивья воля» — «ди́вья волюшка дорогая, бабой волька не такая; болит сердечко, занывает, красота с лица спадает; милый не узнает, отчего Маша худенька» (вариант развития сюжета: «давно «Вольки» не певала; дивья воля дорогая, куда воля девалась, жить у батюшки осталась; худая слава надоела, любить дружка не велела»);
— «Последний годичек гуляю» (варианты зачина: «Кокýшка скоковáла» / «Как «Ди́вья-та вольку» не певала»)–«ладит батюшка выдавати, родима мамушка держати; пусть годичек походит, скрутку-платьице поносит; живи, дитятко, смирнее, наживай славу славнее»;
— «Моя мамушка родима, почто на горе родила» — «в чужих людях жить худенько, по утру будят раненько» (вариант окончания: «заронил мой ми́лой искру к ретивому сердцу близко, нечем искры затуши́ти»).
2. Песни, раскрывающие отношения «девица — молодец» (ожидание, выбор, весть, разлука с милым):
— «Как сéдни маленькой денёчек» — «не пришёл милόй дружочек, не принес мне-ка подарка — с руки перстня золотого»;
— «День белéнек, коротéнек» — «ночь темнáя осеннáя, девкам радость дорогая; идет Ванюшка горою, несет гусли под полою; Ваня в гусельцы играет, Сашу-Машу утешает»;
— «Гуси-лебеди летели, золото перо рони́ли» — «сине море сколыбáлось, свежа рыбка испугалась; красна девушка шутлива — шуткой парня полюбила, на перину спать валила» (вариант окончания: «говорила я милому, не пей водочки допьяна, не пропей с себя кафтана»);
— «Ты куда, мой милый, ходишь?» — «во деревню во большую, во беседу веселýю; парень к девушке садился, речь говόрил, не таился; ты любовь-та — скука злая, сердце болит-занывает, ничего милόй не знает, отчего любушка худенька»;
— «Покров-праздничек на проходе» (варианты зачина: «Кокýшка скоковáла» / «Мне-ка жаль дружка милόво» / «Уезжает мой миленькой на Волгу») — «мой милéнький во походе; пойду сяду под окошко, посмотрю я вниз по Волге, не плывёт ли Волгой лодка».
В Тарногском районе зафиксированы еще два поэтических текста, исполняющиеся на тот же напев, но по содержанию относящиеся к сфере молодецкой лирики: сюжет «Моя мамушка родима малолетнего женила» («курва-жёнка невзлюбила»; аудио 12); балладный сюжет «Солдатка-вдова и неузнанный муж» («Мимо Москвы-то объезжали»).
Сюжетно-тематическое единство большинства текстов указывает на природу их взаимосвязи. Напев, благодаря глубине и многоплановости интонационно-смыслового содержания, служит объединяющим началом для ряда поэтических текстов и выделяет среднесухонскую традицию в диалектно-стилевом отношении.
Своеобразие вариантов напева, записанных в различных деревнях, проявляется в музыкальной стилистике, характерной для локальных традиций средней Сухоны.
Весьма существенным оказывается контраст между вариантами напева, записанными в д. Верхняя Горка и д. Лесютино Тарногского р-на (аудио 07, 08). Оба образца исполнены дуэтом, но в первом случае женщины поют «тонкими» голосами (хотя, по словам запевалы С.П. Чебыкиной, раньше пели иначе — «крепким» голосом, подхватывали, «подставáли на голоса»), а во втором — воссоздан тот уровень насыщенности, яркости, силы и высоты звука, который является эталонным для традиции пения на улице. В связи с активными переходами с тона на тон возникают характерные призвуки, качания, глиссандо (как отмечают знающие певицы, песню «выкáцивают, как голоса-те хорошие-то — дак раньше, может, целовéк двáдцеть стáнёт выкáцивать голосá-те»). Возможно, различный характер звукоизвлечения (пение вполголоса и в полный голос) послужил причиной изменения фактуры: если образец из Верхней Горки основан на усложненном гетерофонном разветвлении основной мелодической линии, то лесютинский вариант отличается бόльшим стремлением к унисону. В то же время различие фактуры может быть отнесено к проявлениям локального певческого стиля.
Во многих образцах обнаруживают себя подвижность специфического нетемперированного и постепенно повышающегося в процессе пения звуковысотного строя, а также ненормированная долгота протяженных тонов. Эти качества придают звучанию песен особый колорит.
Верхнегорский и лесютинский варианты напева (аудио 07, 08) имеют общую особенность — развитый начальный распев-возглас, что отличает их от вариантов, записанных в Маркушевском, Брусенском и Раменском сельских округах (аудио 11, 12). В раменском варианте (аудио 12) напев исполняется в более быстром темпе, во многом теряет свою распевность и приближается по стилю к формам «скорой», декламационной лирики, которые преобладают в песенных традициях, сложившихся выше по течению реки Сухоны (Тотемский район).
На периферии среднесухонской традиции, в Маркушевском и Бобровском сельских округах, встретились образцы самостоятельного, чрезвычайно выразительного в мелодическом отношении напева с поэтическим текстом «Дивья воля» (аудио 13, 14).
Кроме представленного выше основного круга песен на территории Нюксенского, Тарногского, Тотемского районов бытуют и другие напевы ранней «дивьей» лирики, за каждым из которых закреплен только один текст: «Весть учула, услышала про милóго», «Малолетняя Дуняша», «Для чего девушка бáско наряжалась», «Хорошие робя́та-молодёжь, перевезите девок за реку», «На отлéтичке сидит сизенькой голубчик», «Комарочки не давали ночки спать», «Разрешенья парень просит», «Над речýшкой девушка стояла», «Разливалосе синее-то морюшко» (аудио 15–20).
Напевы «дивьей» лирики в большинстве своем приурочены к календарным периодам, поэтому многие из них именуются масленичными (маслеными), троицкими, летними.
Особое значение имеют сведения, полученные в д. Верхняя Горка: в Покровскую субботу на первых осенних посиделках девушки выставляли в «отводное» окно хлебную лопату, становились вдоль нее и пели «долгие» песни, относящиеся к группе «дивьей» лирики. Во время пения покачивали лопатой, чтобы «далёко было слышно» — в соседних деревнях.
В Городищенском, Брусенском, Уфтюгском округах «дивья» лирика звучала в течение масленичной недели: по вечерам девушки собирались «на угόре» (возвышенности), становились «кружком» и пели песни (в пении могли участвовать также женщины и маленькие девочки).
В маркушевских и уфтюгских деревнях эти песни исполнялись на троицкой неделе. В Троицкое (петровское) заговенье и воскресенье после Девятой (на девятой неделе после Пасхи) во время главных уличных гуляний девушки (20–30 человек) с пением «долгих» песен «в кругáх ходили»: шли друг за другом то в одну, то в другую сторону, меняя направление с началом каждой новой строфы, за руки не брались. В те же дни с песнями «в рядáх [шеренгой] ходили» «по посáдам» («по деревне»): держась под руки, группой до 20 человек обходили «вкруговýю» всю деревню, затем шли через поле, где встречались с девушками из соседней деревни и с ними обходили «посады» в другой деревне.
Функциональная связь «дивьей» лирики со смысловым содержанием календарных обрядов подтверждается и самим характером звучания: пели «яро», «сколь силы есь, дак ведь цю́тко!», «вéцером-то далёко слышно!», «раньше-те во всю гόлову всё пи́ли, во всю гόлову!», «по деревне-то и роздаётце по всёй». Когда женщины шли с пением по дороге, они «примахивали» руками или платком, чтобы голос раздавался: «какую хошь поют, дак рукам машут», «штёбы голос тянýлсе, примáхывали», «больше голос тя́нетце».
Звучание «долгих» песен на «угорах» в масленичный период, «в рядах» и «в кругах» во время троицких праздников не уступает по своей значимости календарно-обрядовым песням.
Исполнение «долгих» песен в других ситуациях — во время жатвы, сенокоса (на отдыхе или по дороге с поля домой), уборки и обработки льна, на посиделках (за прялками), во время застолья — придает этим действиям особый характер: «Дак раз как-то дождь быў, а лён рвали, дак онé как встали под берёзу, да запи́ли, дак кáжетце — волόсьё подымáт! — вот как пи́ли-то! <…> Да онé и запели дли́нны-те экие, протяжны-те песни»; «Сиди́ли на вецери́не, сорок цёловéк, да все и поём <…> Избы-те — о какие большие! Да как все запоют — дак о-ой!».
Кроме того, в Тарногском районе песни, относящиеся к «дивьей» лирике, исполнялись девушками наряду с хоровыми причитаниями во время свадебного обряда: под окном у дома невесты; в избе, когда невесту посадят за стол; на угорах во время обряда прощания невесты с «крáсотой».
Таким образом, лирические песни присухонских деревень обнаруживают родство с песенными жанрами обрядового фольклора не только в связи с наличием типового напева, но и в силу единства обстоятельств исполнения и характера звучания.
Песенные традиции на местах сохраняются благодаря деятельности Нюксенского районного Центра народной традиционной культуры (далее –ЦНТК), Районного этнокультурного центра «Пожарище» (д. Пожарище Уфтюгского с/п), где существую прекрасные этнографические коллективы, созданы детские студии, музеи, архивы. Большую работу в деле сохранения исконных форм фольклора и этнографии Вологодской области проводят Центр традиционной народной культуры Вологодского государственного педагогического университета и Отдел традиционной народной культуры Вологодского областного научно-методического центра культуры и повышения квалификации.
